Читаем без скачивания В двух шагах от солнца [Сборник] - Алексей Притуляк

— Она уходит, Марку!

— Иди сюда, голубчик!.. Ух ты!.. Нику, посмотри, какой здоровяк!.. Пацан…

— Она уходит, Марку!.. Мы потеряли ее…

Мне холодно…

Мне страшно…

Меня зовут Милош…

Я хочу к маме!..

Отпусти меня, я боюсь. У тебя только половина лица… Одни глаза…

Мама!.. Мне холодно!..

Аллея уходит в дрожащий туман.

Нет, это не тот туман — густой, молочно — белый, тяжелый; это не дымка — легкая, полупрозрачная, тонкая. Это — дрожащая субстанция, совершенно особенная, холодная, липкая и обволакивающая. Со странным запахом прошлогодней осени. Прошлых надежд. Недавних радостей. Сегодняшней смерти…

Я лежу на мокром холодном асфальте. Возле черной трещины, пролегающей через дорожку, по которой давно уже никто не ходил. Я вижу эту трещину очень отчетливо, потому что она — вот она, совсем рядом с моим лицом. Она — как черта, отделяющая мое "сейчас" от "вчера". Граница, пролегшая между верой и безысходностью. Бездна, разделяющая жизнь и смерть.

Нет, нет, не надо о смерти!

Ведь… Ведь я еще не умерла?..

А из трещины пробивается какой‑то чахлый, но веселый сиреневый цветок. Или он не знает, что уже наступила осень?

Мне холодно…

"Что ж ты не бьешься, мое деревянное сердце?.."

Переход

Сцена представляет собой подземный переход. На протяжении всего действия появляются редкие прохожие. Они идут то с одной стороны, то с другой, по одному — два человека. Ни действующих лиц, ни обстановки они не замечают, как если бы переход был самым обычным пустынным переходом. Иногда они даже наталкиваются на действующих лиц, но и тогда не замечают их и даже не обращают внимания на столкновение.

Центральный участок сцены представляет собой небольшое пространство у кафельной стены, где стоит высокий чурбан со странной выемкой сверху. В чурбан воткнут массивный топор, похожий на мясницкий.

Действующие лица:

Учитель — высокий худощавый человек, по виду — типичный провинциальный учитель то ли физики, то ли геометрии. У него вихрастая голова, высокий голос, в руках он держит длинную линейку. Его зеленый в клетку костюм испачкан мелом.

Бухгалтер — мелкий человечек, невысокого роста, плюгавый, с худым нервным лицом, на котором активно отражаются все эмоции. На нём поношенный чёрный пиджак с кожаными налокотниками и чёрные же, короткие ему, брюки. Обеими руками он постоянно любовно прижимает к груди старый гроссбух. За ухом у него карандаш.

Маска — плотно сбитый, коренастый, сильный человек, на лице которого — чёрная маска, полностью скрывающая его облик. Он напоминает мясника или забойщика скота. На нём красный костюм, чем‑то неуловимо похожий на костюм шута.

Почтальон — типичный почтальон, с сумкой на плече, в кепке и на велосипеде.

Мальчик — просто мальчик. Он появляется на сцене трижды. В первое появление ему годика четыре. Второй раз он появляется уже тринадцатилетним. Но сразу видно, что это тот же самый мальчик — он так же одет, у него та же причёска, голос, манеры и речь. В третий раз это уже юноша восемнадцати лет, но совершенно не изменившийся с предыдущих появлений.

Женщина — мать просто мальчика. Полная, очень яркая, обильно пахнущая духами.

Первым появляется Учитель. Он появляется слева, останавливается у чурбана, смотрит на часы. Хмыкнув, стоит с минуту, озирая пустынный переход. Потом начинает ходить туда — сюда возле чурбана — три — четыре шага в одну сторону и обратно. Прохаживаясь, он помахивает линейкой и что‑то бормочет себе под нос.

Через две — три минуты справа появляется Бухгалтер. Он доходит до чурбана, останавливается, смотрит на часы. Потом озирает пустынный переход. Его взгляд останавливается на Учителе, который, между тем, продолжает расхаживать, не обращая на Бухгалтера никакого внимания. Бухгалтер молча наблюдает за перемещениями Учителя пару минут, потом робко обращается к нему.

Бухгалтер: Простите…

Учитель (не дослушав, быстро и немного нервно перебивает): Ничего, ничего.

Б.: Я хотел сказать…

У. (снова перебивает): Почему же не сказали?

Б.: Но…

У. (не слушая): Ах, оставьте, не оправдывайтесь.

Б.: Хорошо, не буду.

Наступает недолгая пауза. Учитель продолжает ходить. Бухгалтер отходит к стене, садится рядом с чурбаном, прижавшись спиной к кафелю. При этом он поёживается и оглядывается на холодную стену. Затем оба одновременно смотрят на часы и пожимают плечами.

У.: Который час?

Б.: Без минуты.

У.: На моих — без двух.

Б.: Да.

У.: Нет.

Б.: Нет?

У.: Да. Она не придёт.

Б.: Вы ждёте кого‑то?

У.: Не кого‑то, а её.

Б.: Вы ждёте её?

У.: Да.

Б.: Я тоже.

Учитель останавливается напротив Бухгалтера, вопросительно и немного подозрительно смотрит на него.

У. (настороженно): Но у меня здесь назначено свидание.

Б.: У меня тоже.

У.: И кто же вам его назначил?

Б.: Она.

У.: Она?!

Б.: Да.

У.: Нет!

Б.: Да.

Учитель так нервно взмахивает своей линейкой, что кажется, будто он намерен ударить ею Бухгалтера по голове. У того тоже создаётся такое впечатление и он прикрывает голову гроссбухом.

Как раз в этот момент справа появляется Маска. Он неторопливо шагает к месту действия. По пути сталкивается с каким‑то прохожим. Прохожий отлетает на пару шагов в сторону — видно, как Маска тяжёл и силён физически.

Дойдя до чурбана, он останавливается и, сложив руки на груди, неторопливо озирает сцену и её участников.

Осмотревшись, удовлетворённо качает головой, поглаживает топорище и присаживается на чурбан.

Всё это время Учитель рассматривает Маску пристально и немного нервно. Бухгалтер тоже любопытствует, но — исподволь, быстрыми мелкими взглядами.

У. (снова обращаясь к Бухгалтеру): Она написала мне письмо.

Б.: Мне тоже.

У. (доставая из кармана сильно помятый конверт): Я вижу, вы мне не верите… Вот. Вот письмо.

Б. (доставая из кармана точно такой же конверт, только в идеальном состоянии): Да — да, вот оно.

Видно, что Маска смотрит на один конверт, на другой. Он снова удовлетворённо качает головой. На протяжении всей последующей мизансцены он молча следит за разговором, поворачивая голову к говорящему, словно следя за поединком в настольный теннис.

У.: Я получил его час назад.

Б. (кажется, даже радостно): И я, и я.

У. (растерянно пряча конверт обратно в карман): Как же так…

Б. (тоже возвращая конверт на место): Женщины так романтичны…

У. (быстро, сухо — деловито и даже немного сурово, нервно): Послушайте, не могли бы вы отсюда уйти? У меня здесь назначено свидание. С дамой. Я не хочу, чтобы кто‑нибудь нам мешал.

Б.: Право, мне очень жаль. Я бы ушёл, но сами понимаете… Это будет невежливо по отношению к даме. Она назначила мне свидание здесь.

У. (сердито): Это что же, вы намекаете, что я должен уйти отсюда?!

Б.: Нет — нет, что вы! Хотя, не скрою, это было бы очень удобно.

У. (иронизируя): Да — а? Неужели?! И что же вы будете делать? Вы ведь даже развлечь даму не сумеете. Вы же понятия не имеете, кто такой Ньютон!

Б. (дерзя и опасаясь собственной дерзости): Да что вы знаете о дебете!

У.: Случалось ли вам доказывать теоремы?

Б.: Доводилось ли вам делать бухгалтерский отчёт?

У.: Вы же в своей жизни не выставили ни одной оценки!

Б.: Вы не сделали ни одной проводки!

У.: Впрочем… Она придёт и сама всё увидит. От вашего гроссбуха у неё случится истерика.

Б.: При виде вашей линейки у неё будет приступ астмы.

У. (удивлённо, всем телом повернувшись к Бухгалтеру): Астмы?.. Почему — астмы?

Б.: У вас нет ни одного ученика с астмой?

У.: А?.. Да… Не знаю… Кажется, есть…

Б.: Вот.

Учитель удивлённо смотрит на свою линейку. Пожимает плечами. Потом смотрит на часы.

У.: Ого! Этак я опоздаю к следующему уроку. Перемена уже заканчивается.

Б. (тоже смотрит на часы): Скоро принесут сводку по кредитам.